Knights of star (Рыцари звезды)

Чёрные тучи застлали небо, куда не кинь взор. Молнии вырывались из туч, ветер поднимал и носил песок – жёлтая завеса была непроглядной.

Тучи хмурились, наползая одна на другую, молнии взрывали землю, песок забивался во все щели. Мрак накрыл оазис Сагбадер. На улицах – ни души. Двери в домах затворены, окна закрыты ставнями.

Дежурившему на городских стенах стражнику Садиху, попивающему в сторожевой башне крепкую настойку из степных трав, вдруг показалось, что он услышал удары в ворота. Но он, внемля завыванию ветра и биению песка о ставни, посчитал, что ему почудилось. Он погрозил пальцем кувшину и налил себе ещё стаканчик.

Но только Садих взял стакан и собрался выпить, как стук, теперь громкий и нетерпеливый, опять прозвучал в его голове. Он посмотрел на напарника, распластавшегося на кровати с пустым стаканом в руке и давно видевшего сны, предположив, что храп того может отдаваться стуком в его голове. Однако напарник не храпел, а сладостно посапывал.

Настойчивые удары повторились. Изумлённый Садих отставил стакан, отворил окно и, пряча глаза под ладонью, приоткрыл ставни – песок ударил ему в лицо, словно сотня острых игл одновременно впилась в кожу.

Садих выглянул наружу, и изумление его стало безмерным – он разинул рот, и песок тотчас набился в него. Трое на лошадях, закрытых попонами с головы до хвоста, ждали у ворот.

Садих обвязал голову платком, не закрыв только глаза, и сбежал вниз по лестнице. Песчаная буря бушевала. Сопротивляясь ветру и песку, он подошёл к воротам и открыл окошко. Трое на лошадях носили просторные балахоны. Их головы закрывали капюшоны, а лица скрывались за материей, их глаза пристально смотрели на него.

-Кто такие?- крикнул стражник.

-Открывай, Садих,- раздалось в ответ.

Садих был простым стражником, и никто никогда не называл его на посту по имени, лишь те, кто его знал, а это были, в основном, его сослуживцы. Эти же вельможи – а это, несомненно, были вельможи, это было ясно по тону, с каким было произнесено обращение к нему,– эти вельможи окликнули его по имени. Пьяному Садиху польстило, что высокие особы знают его имя. Садих тут же забыл, что трое выглядели необычно для сагбадерцев и вообще для дагиров. Он принялся открывать ворота.

Когда трое въехали в город и Садих запер ворота, один из всадников спрыгнул с коня и подошёл к стражнику: в руке всадника блеснуло лезвие.

Зурдал был, наверное, единственным, кто наблюдал за стихией. Он сидел в своей каморке на втором этаже дома, в котором жили такие же бедняки, как он, и в приоткрытые ставни любовался чёрными небесами, которые посылали молнии, падающие с грохотом на землю, и всевластием ветра, подчиняющим себе песок.

Зурдал завидовал бушевавшей стихии, которая имела пугающую власть над людьми. С юношеских лет Зурдал мечтал о странствиях по Гелиану и о подвигах: он видел себя или великим воином, который командует армиями, или знаменитым купцом, который ведёт богатые караваны. Но судьба распорядилась так, что суждено ему было прожить всю жизнь в Сагбадере, подметая улицы и площади, ведь происходил он из самой низшей касты дагиров и ему даже не позволялось наняться к купцам или к воинам в слуги. Сбежать же Зурдал не осмеливался: он боялся, что его поймают и тогда наказанием за нарушение кастовых законов будет ему смерть.

Зурдал наблюдал за властью разбушевавшейся стихии и не мечтал о побеге. И вдруг снизу донёсся звук похожий на треск и вслед за этим вызывающие ужас крики обитателей дома. Зурдал закрыл ставни, и в этот момент дверь его коморки вылетела разбитая напополам, и к нему вошли трое, скрытые под балахонами и капюшонами.

-Это он,- сказал один из троих.- Зурдал.

Один из вломившихся держал окровавленный меч, другой – книгу. Тот, кто назвал его имя, направился к нему. Зурдал не успел испугаться и потому не попятился и не бросился на колени с мольбой о пощаде. Но, заворожённый поступью назвавшего его имя, который будто плыл над полом, он стоял обескураженный. Он испугался тогда, когда приблизившийся к нему протянул к его лбу руку: кисть, высунутая из рукава, была прозрачной и холодной.

Но закричать Зурдал не смог: от страха горло его будто забил песок, и голос словно застрял в песочной пробке. Державший книгу, начал читать.

-И восстанет человек униженный законом против мира всего и, сделавшись выше всякого другого человека, соберёт то, что было разбито.

-Оставь страхи свои,- заговорил прозрачнорукий, и прикосновение его стало жарким,- и узнай истинную суть свою.- Он убрал руку со лба Зурдала.

Третий подошёл к окну и разбил мечом ставни. Длани ветра и песок пустыни ворвались в каморку. Небо сгустилось самой чёрной чернотой и выпустило звенящую треском молнию. Извивающаяся молния протянулась через окошко в коморку и вонзилась в темечко Зурдала.

Зурдал затрясся, глаза его закатились, и искры побежали по его коже. Когда молния отпустила его, Зурдал рухнул на пол. Тонкие струйки дыма поднимались от его тела.

-Все знания свои узнаешь от себя,- сказал прозрачнорукий бездвижному телу.

Когда Зурдал открыл глаза, в коморке гулял ветер и шёл песочный дождь. Он приподнялся и сел: в коморке, кроме него, никого не было. В голове звучал голос: «Все знания свои узнаешь от себя». Он потянулся к столу, чтобы взяться за него и встать, и тут же замер: рука его была сплошь покрыта чёрными письменами.

Зурдал, как и все дагиры, не знал букв. Но он всё же приблизил руку к глазам – и вдруг прочитал слово. Зурдал посмотрел на другую руку – та тоже вся была в чёрных письменах. Он сорвал с себя рубашку, посмотрел на грудь и живот, заглянул за плечо – всё его туловище было испещрено словами. Он задрал одну штанину, другую – слова заслоняли кожу. Он бросился к медному зеркалу: лоб, щёки, шея – всё было в письменах.

Зурдал немощно опустился на пол. Что с ним? Что с ним сделали эти трое? Внезапно несколько слов на его правой руке начали менять буквы, и чёрные письмена вдруг засветились цветом молнии. Зурдал поднёс руку к глазам и прочёл: Иди навстречу буре и узнай свою силу.

Зурдал не знал, что делать. Оставаться, каким он сделался теперь – с письменами на теле,– в Сагбадере было невозможно: его казнят. Но куда сейчас идти? Стихия убьёт его.

Но пусть лучше стихия, чем позорная смерть на площади, решил в конце концов Зурдал. Он поднялся и тут заметил балахон с капюшоном, лежащий в углу. Наверное, те трое оставили,- мелькнуло у Зурдала в голове,- ведь у него не было такой одежды.

Зурдал надел балахон, накрыл голову капюшоном, надвинув его на лицо, и спустился по лестнице: все двери были сломаны, в коморках валялись трупы его соседей. Зурдалу не было жаль их. Он вышел на улицу, пряча лицо от песка, и направился к городским воротам.

Ворота были открыты, будто пустыня ждала его. Чёрные облака затеняли пустыню, ветер швырял песок. Вдруг спину Зурдала зажгло, он чувствовал, как буквы мчатся по спине, бегут по плечу – и вот они уже остановились у запястья левой руки. Он отдёрнул рукав: буквы вспыхнули цветом молнии. Зурдал прочитал: выстави палец вверх, проведи им круг и взови к песку: дисар вааси эч хи умет, ач хиин гиндже. Язык взывания чем-то напоминал язык дагиров, но не был им, однако Зурдал прекрасно его понял: песок встань и служи мне, как служишь ветру.

Зурдал отошёл от ворот. Он выставил палец вверх и, совершив им круг, воззвал к песку. Песчаный смерч, высотой в тридцать локтей, возник перед ним. Загорелись цветом молнии буквы на правой руке, и Зурдал прочёл: твой воин ждёт приказаний, повелевай.

Зурдал посмотрел на смерч и приказал. Смерч надвинулся на Зурдала, подхватив, поднял его наверх, усадил посреди воронки, словно на троне, и, ограждая от бури, понёс его по пескам...